Ну что же, это война...
May. 30th, 2014 09:20 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
vyuko_z_lyckaКраще всеодно не напишеш... А в наших окопах скупі, чоловічі цсльози... За цей час ми пережили уже багато втрат, але ВІН... ВІН був перш за все Людиною з великоі букви, та рідним батьком для нас, для своіх махновців, з якими він був до кінця... До свого кінця...
Originally posted by![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
diana_ledi at ...
Originally posted by
diana_ledi at ...ребята говорили, что генерал Кульчицкий не должен был лететь в Славянск.
Ему предлагалось готовить Второй батальон.
Но Кульчицкий и Лещина вызвались поехать с ребятами. Сказали - как же их бросить? Необстрелянных, вчерашних гражданских.
Я видела Кульчицкого на плацу, когда Первый батальон Нацгвардии получал оружие и давал присягу.
Во время репетиции этих парадных милицейских войск, которые дарили выступление своих маршей на плацу для нашей Нацгвардии - и парадного оркестра, устроившего на плацу полумаршевый-полуджазовый концерт.
Генерал иногда морщился и просил дирижёра:
- Ну сделайте что-то с барабанщиком.
Барабанщик приплясывал и всячески озоровал.
В конце концов и генерал, и дирижёр махнули на него рукой.
... Генерал был очень серьёзен.
И это понятно. Он получил толпу махновцев, из которых за три недели надо было сделать армейский батальон.
И сделал.
Мои дорогие махновцы если и уважали кого-то абсолютно - так это своего генерала.
Махновцы. Присяга.
... Я ещё не знаю, кто, кроме генерала Кульчицкого, погиб в этом вертолёте - поимённо, по лицам.
Я, конечно, позвонила сразу. Но ничего толком не услышала. Слабый голос в трубе. И гадай - ранен?
Позвонила другим. То же самое.
Не буду лезть со своими дурацкими звонками.
Всё равно все ребята сразу начинают успокаивать меня. Они все пытаются успокаивать одной фразой:
- Ну что же. Это война.
Слабое успокоение.
... мне позвонили и спросили - когда можно передать детские рисунки для следующей посылки в Славянск?
А я теперь смотрю фотографии и думаю - а эти живы?
А эти?
Сегодня я всё время думаю о том холодном солнечном дне на базе, где махновцы становились бойцами, где принимали присягу.
Я же даже не всех их знаю по именам, фамилиям, по псевдо...
Но там всегда было так много знакомых лиц - знакомых ещё по Майдану.
Возможно, кто-то из них для меня навсегда останется в том дне. Как этот генерал, с которым я не была знакома, которого знала только по рассказам ребят и по этому смешному требованию на том далёком плацу - Ну сделайте же что-то с барабанщиком!
... Мой генерал.
Не надо ничего делать с барабанщиком.
Пусть он пляшет и озорует, пусть отмотается назад плёнка, и никто не поедет в курортный городок Славянск - ну разве что на курорт. Пусть будем мы в том холодном солнечном дне снова, и не случится эта война, которую начали не мы.
... я знаю, что ответил бы мне на это генерал.
Учитель наших мальчиков в главной на сегодня для них науке:
- Ну что же... Это война.
Ему предлагалось готовить Второй батальон.
Но Кульчицкий и Лещина вызвались поехать с ребятами. Сказали - как же их бросить? Необстрелянных, вчерашних гражданских.
Я видела Кульчицкого на плацу, когда Первый батальон Нацгвардии получал оружие и давал присягу.
Во время репетиции этих парадных милицейских войск, которые дарили выступление своих маршей на плацу для нашей Нацгвардии - и парадного оркестра, устроившего на плацу полумаршевый-полуджазовый концерт.
Генерал иногда морщился и просил дирижёра:
- Ну сделайте что-то с барабанщиком.
Барабанщик приплясывал и всячески озоровал.
В конце концов и генерал, и дирижёр махнули на него рукой.
... Генерал был очень серьёзен.
И это понятно. Он получил толпу махновцев, из которых за три недели надо было сделать армейский батальон.
И сделал.
Мои дорогие махновцы если и уважали кого-то абсолютно - так это своего генерала.
Махновцы. Присяга.
... Я ещё не знаю, кто, кроме генерала Кульчицкого, погиб в этом вертолёте - поимённо, по лицам.
Я, конечно, позвонила сразу. Но ничего толком не услышала. Слабый голос в трубе. И гадай - ранен?
Позвонила другим. То же самое.
Не буду лезть со своими дурацкими звонками.
Всё равно все ребята сразу начинают успокаивать меня. Они все пытаются успокаивать одной фразой:
- Ну что же. Это война.
Слабое успокоение.
... мне позвонили и спросили - когда можно передать детские рисунки для следующей посылки в Славянск?
А я теперь смотрю фотографии и думаю - а эти живы?
А эти?
Сегодня я всё время думаю о том холодном солнечном дне на базе, где махновцы становились бойцами, где принимали присягу.
Я же даже не всех их знаю по именам, фамилиям, по псевдо...
Но там всегда было так много знакомых лиц - знакомых ещё по Майдану.
Возможно, кто-то из них для меня навсегда останется в том дне. Как этот генерал, с которым я не была знакома, которого знала только по рассказам ребят и по этому смешному требованию на том далёком плацу - Ну сделайте же что-то с барабанщиком!
... Мой генерал.
Не надо ничего делать с барабанщиком.
Пусть он пляшет и озорует, пусть отмотается назад плёнка, и никто не поедет в курортный городок Славянск - ну разве что на курорт. Пусть будем мы в том холодном солнечном дне снова, и не случится эта война, которую начали не мы.
... я знаю, что ответил бы мне на это генерал.
Учитель наших мальчиков в главной на сегодня для них науке:
- Ну что же... Это война.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
![[community profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/community.png){kind=small}
Стало чище, факт...
Date: 2014-05-30 12:48 pm (UTC)«Если вы вдруг посчитаете Крым российским, я не исключаю, что там начнется подпольная террористическая деятельность. Я не верю в то, что нас будут спасать Америка, Европа или Англия, — они, напротив, сделают все, чтобы мы между собой воевали».
«Я сделаю все, чтобы они стали хорошими солдатами. Я уже показывал им, как вас надо убивать. Я уже сказал им: "Ребята, так воевать нельзя. Москали вас всех передушат"».
«Мы будем отравлять вам колодцы. Мы насыплем вам какую-нибудь гадость в водопровод. Мы будем истреблять вас в сортирах. Я буду делать это. Я буду хладнокровно вас убивать. Я буду посылать бойцов, я сам не пойду… Я хочу, чтобы вы нас боялись»